Еще в Лицее Пушкин удивлял и преподавателей, и друзей необыкновенной начитанностью во французской художественной литературе. Но по остальным предметам он был в числе последних учеников... А в тридцать с небольшим написал «Историю Пугачева» – профессиональный исторический труд. Откуда же у Пушкина, не имевшего университетского образования, появились такие знания?
Настоящим «университетом» оказалась для поэта ссылка в Михайловское. Он прочитал здесь за два года «двенадцать телег книг», и в письмах — постоянная просьба: «Книг, ради Бога, книг!». Свою манеру чтения поэт описал в «Евгении Онегине»:
На их полях она встречает
Черты его карандаша,
Везде Онегина душа
Себя невольно выражает
То кратким словом, то крестом,
То выразительным крючком.
Мы видим процесс «творческого чтения»: Пушкин вел конспекты, оставлял карандашные подчеркивания, пометки и комментарии на полях, дополнял прочитанное замечаниями, выделяя то, что попадало в русло его размышлений; отрывок, мысль из книги рождали собственные мысли и образы. Когда же Пушкин вернулся в Москву и Петербург после ссылки, многие удивлялись его образованности. По словам литературного критика Павла Анненкова, «никто так не трудился над дальнейшим своим образованием, как Пушкин». Лингвист Иван Гульянов был поражен его познаниями в языковедении. Историк Александр Тургенев утверждал: «Никто так хорошо не судил русскую новейшую историю». Николай I, встретившийся с поэтом после ссылки, назвал его «умнейшим человеком в России».
У Пушкина всегда были при себе книги, в которые он погружался при первой возможности. И в путешествия он брал запас книг: в Закавказье читал Шекспира, в Эрзеруме — «Божественную комедию» Данте.
Поэт находил редчайшие издания в библиотеках друзей и знакомых, при работе над историческими сочинениями пользовался фондами Публичной библиотеки в Петербурге, Государственным архивом, библиотекой архива в Эрмитаже. При этом он всю жизнь собирал книги для своей личной библиотеки: покупал в столице и провинции, приобретал на распродажах, получал в подарок, выписывал из-за границы. Как-то даже, обыграв в карты Ивана Великопольского, взял долг тридцатью пятью томами Французской энциклопедии. К 1830-м Пушкин стал владельцем одной из самых крупных библиотек того времени.
Самый крупный раздел пушкинской библиотеки составляет художественная литература на иностранных и русском языках. Литературный кругозор поэта охватывал литературу античности и средневековья, Востока и Запада. Пушкин, читая древнегреческих авторов во французских прозаических переводах, смог прочувствовать дух и формы этой поэзии. Проспер Мериме назвал стиль Пушкина «аттическим» (античным), а его стихи — «греческими по правде и простоте». В совершенстве зная французский, Пушкин также переводил с латинского, английского, немецкого, познакомился в разной степени с испанским, итальянским, польским, сербским, украинским, древнееврейским, древнегреческим, древнерусским, церковнославянским, арабским и турецким языками! Поэт читал в оригинале славянских писателей — сборник народных сербских песен Вука Караджича при создании «Песен западных славян», в черновиках сохранились опыты перевода с испанского новеллы Сервантеса «Цыганочка». Переложения из Корана и Библии — глубокое проникновение в древнееврейскую и арабскую поэзию.
Но две литературы оказали на него особенное влияние — французская и английская.
Всю жизнь, начиная с юности, сопровождало Пушкина имя Андре Шенье («никто более меня не любит прелестного Андре Шенье»). Поэт, которого Анатоль Франс назвал «единственным истинным поэтом, порожденным Францией в XVIII столетии», автор по-гречески возвышенных стихотворений, был казнен тридцатидвухлетним во времена якобинской диктатуры за то, что выступил против Робеспьера. Ему Пушкин посвятил элегию «Андре Шенье», в которой высказал собственные мысли о предназначении поэзии, о смысле свободы. Глубокое родство с французским поэтом мы видим и в почти дословных переводах Шенье Пушкиным (обычно пушкинские переложения далеки от оригинала).
Большой интерес у Пушкина вызывало творчество мадам де Сталь и Бенжамена Констана. Мадам де Сталь Пушкин называл «необыкновенной женщиной», а ее произведения были для поэта образцом социальных наблюдений. Бенжамен Констан — «отец психологического романа», он первым вывел на сцену героя, который позже появится у Байрона, Пушкина («Евгений Онегин»), Стендаля («Красное и черное»), Лермонтова («Герой нашего времени»). Из своих современников Пушкин выделяет Мериме и Стендаля.
Перед Пушкиным и Мериме стояли общие задачи: создать новый тип исторического романа, в центре которого — обычный человек, романа с авторским взглядом на историю, но выраженным не через монолог, а через действие, поступки персонажей. Удивительно совпадение стилей Пушкина и Мериме — энергичная, сжатая речь, насыщенная действием, тонкий юмор. Интерес Пушкина к роману Стендаля «Красное и черное» также связан с его собственным замыслом произведения о современном герое. А в последние годы Пушкин увлекся писателем XVI века Монтенем. Закладка поэта осталась в томике «Опытов» Монтеня на главе «Философствовать — значит учиться умирать».
«Но как бы ни оценивать значение для Пушкина французской литературной стихии, которую он с детства в себя впитал, оно не перевесит того, что ему дало свободное и глубокое увлечение литературой английской, — замечает литературовед Владимир Вейдле. Еще в Михайловской ссылке поэт прочел Шекспира, и это отразилось в пушкинском взгляде на драматургию, в создании «Бориса Годунова» и «Маленьких трагедий». А посвящает Пушкин «Бориса Годунова» Николаю Карамзину, автору «Истории государства Российского». Эту книгу он будет изучать всю жизнь. Сам Пушкин замечает: «Шекспиру я подражал в его вольном и широком изображении характеров, Карамзину следовал я в светлом развитии событий».
Исторические произведения Пушкина развивают традиции Вальтера Скотта, герои которого, по словам Пушкина, «просты в буднях жизни, в их речах нет... театральности, так как величественное для них обычно».
Под влиянием Байрона поэт находился в молодости, а в «Евгении Онегине» неожиданно помещает байронического героя в деревню, развенчивая и снижая его образ.
За два года до смерти Пушкин создает два стихотворения, вдохновленных английскими авторами. Сохранившееся в черновиках стихотворение «Родрик» — переложение первых глав поэмы Роберта Саути об испанском короле Родриго. «Странник» — переложение в стихах первых трех страниц книги проповедника XVII века Джона Беньяна «Путь пилигрима» («Духовный труженик — влача свою веригу, Я встретил юношу, читающего книгу...»). Общая тема стихотворений — предчувствие смерти, путь к спасению через покаяние — открывает нам личные переживания самого Пушкина.
После смерти Пушкина остались счета за приобретенные им книги с требованием об уплате долга. Книги были друзьями всей его жизни, но Пушкин, конечно, был особым читателем. Благодаря книгам он стал одним из самых образованных людей в России, оставаясь прежде всего творцом. Все прочитанное становилось «топливом» для творчества и преображалось в нем: художественная литература и фольклор разных народов , исторические документы и труды по языкознанию… Поэтому он так много тратил на книги, сравнивая себя, по словам поэта Петра Плетнева, «со стекольщиком, которого ремесло заставляет покупать алмазы, хотя на их покупку и богач не всякий решится». Благодаря Пушкину русская литература усвоила достижения литературы мировой и сама стала ведущим голосом в мировом литературном процессе. А библиотека Пушкина сегодня – предмет исследования, ключ к творческой лаборатории гения.
Канал Областной Научной библиотеки на Яндекс.Дзен
Автор: Татьяна Юрьевна Иванова, главный библиотекарь МГОУНБ