Колдун уральский бородатый

Я только исполнитель, а основной творец – рабочий.

Павел Бажов

27 января года исполняется 145 лет со дня рождения Павла Петровича Бажова. С его творчеством (по крайней мере, большей его частью) знакомо не одно поколение читателей. Мало кто в детстве или в зрелости не держал в руках одно из многочисленных изданий сборников уральских сказов – «Малахитовая шкатулка», «Хозяйка медной горы» или «Серебряное копытце», не видел рисованные или кукольные мультфильмы, дивные экранизации… А то и не ронял с отчаянием: «Не выходит цветок каменный» – хотя в таком виде у Бажова эта фраза не встречается: сработал «эффект Манделы» (или конфабуляция). В оригинале было – «Ну, что, Данило-мастер, не вышла твоя дурман-чаша?» Но как же часто созданное писателем перекрывает его собственный образ, как редко в детстве, прочитав книгу, мы давали себе труд узнать, кто создал Незнайку, старика Хоттабыча или Данилку Недокормыша. А оно того стоит…

Начать с того, что по рождению и в отрочестве Павел Петрович (тогда еще просто Паша) носил отцовскую фамилию Бажев, но, как бывало в провинции, малограмотный или просто невнимательный чиновник ошибся в одной букве (заодно захватив и ударение). Неизвестно, когда всплыла описка. Возможно, уже при поступлении в земское мужское училище (заводскую «цифирную» школу) в родной Сысерти. Но на ошибку решили не обижаться: хоть Бажев, а разве и Бажов – лишь бы училось дитя.

Здание первого учебного заведения будущего сказителя десятилетиями украшала табличка с именем самого известного воспитанника, пока в 2021 году благодаря усилиям местных библиотекарей не выяснилось, что сказитель учился в соседнем здании. Оно также сохранилось до наших дней, а памятный знак находится в процессе передислокации.

Учебная программа школы не отличалась разнообразием: помимо основ счета, письма и обязательного изучения закона Божьего основу ее составляли практические занятия, необходимые выпускникам – будущим заводским мастерам. Впоследствии Павел Петрович вспоминал, как из окон училища мог наблюдать кипучую жизнь местного базара, караваны верблюдов с поклажей, бойкий торг. Заглядывал он и в учебники, да так хорошо, что вместо цеха или забоя оказался в Екатеринбургском духовном училище, готовившем священников и преподавателей духовных заведений. Это училище задолго до Бажова закончили Александр Попов (один из изобретателей радио) и Дмитрий Мамин-Сибиряк. Бажов, горячий поклонник творчества Мамина-Сибиряка, посвятит ему несколько статей. Желания идти по духовной стезе, как и оба упомянутых выпускника, Бажов не выказал, хотя вернулся в альма-матер в должности преподавателя. Двадцать лет работы учителем до самой революции позволили Бажову получить чин коллежского асессора.

Мы знаем Бажова прежде всего как автора уральских сказов, и зачастую думаем, что творчество писателя ими и ограничивается. Это не совсем верное представление. В 2011 году Свердловская научная библиотека издала библиографический указатель работ своего земляка. Открывает список публикаций статья «Д. Н. Мамин-Сибиряк как писатель для детей» (за год до этого Дмитрия Наркисовича не стало). С 1917 года Бажов – активный корреспондент чудных региональных изданий: «Крестьянская газета», «За советскую правду», «Веселая кузница». Под его псевдонимами «П. Ирбитский», «Деревенский», «Зауральский» и «П.Б» выходили каждый год десятки статей на темы разной степени важности. О борьбе с пьянством («Хлеба нет, а самогонку и пиво ковшом черпают»), о механизации села («Первый трактор в Шадринском уезде»), о проблемах в деле ликвидации неграмотности («На 30 человек 3 букваря»), о Туринском восстании, о недавно закончившейся гражданской войне – и множество других, начинавшихся сакраментальными «Доколе...», «Куда смотрит...» и «Когда же, наконец...» В 1924 году в трех номерах журнала «Товарищ Терентий» (был недолго на Урале и такой) Бажов опубликовал подборку «Из недавних уральских былей» для готовящегося, но не вышедшего сборника «На турчаниновских заводах».

Сказы – не новый литературный жанр. К нему в свое время обращались крупные писатели: Николай Лесков, Павел Мельников-Печерский. Фольклорные произведения в виде сказа с его архаической структурой существовали и до Павла Бажова, но именно ему удалось создать полноценный эпос с «нуля», свою «Малахитовую шкатулку» (сам автор любил шутить: посчастливилось, мол, мне ее выдумать – кидай в нее хоть до конца жизни).

Сбор материала для своих работ Бажов вел десятилетиями, однако значительная его часть была утеряна за годы многочисленных войн начала XX века. Новому советскому государству настоятельно потребовался свой рабочий, пролетарский фольклор. Крестьянского было в избытке, а вот по части мастерового, заводского наблюдался явный недобор. Известный уральский историк и археолог Владимир Бирюков в поисках материалов для работы «Дореволюционный фольклор на Урале» рабочего компонента найти не смог, а вот Павел Петрович возмутился. «Меня это просто задело, – вспоминал позже Бажов, – как так, рабочего фольклора нет? Я сам сколько угодно этого рабочего фольклора слыхал, слыхал целые сказы. И я в виде образца принес «Дорогое имячко». В 11 номере за 1936 год родной для Бажова «Красной нови» с одобрения художника Владимира Лебедева, руководителя детского отдела Госиздата, появился первый сказ «Девка Азовка».

Вскоре, однако, выяснилось, что, несмотря на хорошую память сказителя, материала недоставало, да и не было в нем ни рабочей закваски, ни терминологии, ни местных реалий. Бажов принял решение создать все это самостоятельно и «придумал» местного сказителя Василия Хмелинина (он же дед Слышко). Некоторые называют его родственником или знакомым самого Бажова, кто-то вообще оспаривает историчность этого персонажа. Одно очевидно – уральский старожил стал alter ego писателя. Его словами заговорили герои «Хозяйки медной горы», «Горного мастера», «Огневушки-поскакушки», «Горного мастера». Было бы преувеличением сказать, что все сказы – это лишь плод воображения Бажова. Конечно, они опирались на богатейшую местную изустную традицию, отголоски хтонического фольклорного прошлого, бродячие фольклорные сюжеты. Новым был образ мастера и рабочая специальность героев сказов. Хотя и это уже бывало: вспомнить хотя бы Левшу...

Путь сказов к читателю был нелегким и тернистым. И сильно повлиял на судьбы многих, к ним причастных. В середине 30-х годов сам Павел Петрович проживал не самый легкий период своей жизни: всплыла темная история о якобы имевшихся два десятилетия назад махинациях с партстажем, последовал суд, а за ним и временное исключение из партии. В те годы это было очень серьезно... Однако беда миновала.

Значительная часть произведений Бажова – авторская переработка народного творчества. Хотя Бажов никогда и не утверждал, что все, выходившее из-под его пера – это реально услышанное и записанное, на писателя посыпались обвинения в фальсификации. На поддержку автора бросился небезызвестный Демьян Бедный. Он и сам в этот же период столкнулся с подобным: в 1936 году разгромной критике подверглась комическая опера, поставленная Камерным театром. Либретто к ней как раз принадлежало Ефиму Алексеевичу (Бедному). Анатолий Рыбаков в романе «Страх» приводил выдержки из статьи Платона Керженцева: «О богатырях Д. Бедный вспоминал лишь по «богатырскому храпу»… изображал русский народ «дрыхнущим на печи». Писатель, искренне уверенный в подлинности сказов, с горячностью принялся защищать Бажова. Не лучший союзник по тем-то временам... А тут еще и «прилетело» упомянутому Владимиру Лебедеву. «Мазня вместо рисунков. Формалистическим выкрутасам не место в детской книге» и «О художниках-пачкунах» – так в «Комсомольской правде» и «Правде» оценили работы Владимира Васильевича. Казалось бы, ни о какой дальнейшей публикации сказов речи идти не может, но сложилось все удачно: хоть и под псевдонимами – уже привычным «П.Б.», «П. Брагин» и за авторством Хмелинина, год за годом «Малахитовая шкатулка» продолжала пополняться. А там дошло и до имени писателя на обложке...

В цикл «Уральских сказов» Бажова вошли и исключительно авторские сказы 1940-х годов о Ленине – «Орлиное перо», «Солнечный камень», «Богатырева рукавица». К ним вопросов у критиков не возникло, но читательского интереса они не вызвали, как и «досказовые» «Уральские были», «К расчету!», «Бойцы первого призыва», «Пять ступеней коллективизации», « Формирование на ходу».

Павел Петрович Бажов – уникальное явление в отечественной и мировой литературе. Вряд ли найдется еще пример настолько органичного сплетения нитей народных сюжетов, изумительной речевой стилизации и ярких героев в аутентичный сказочный узор. Несколько десятков сказов – от самых знаменитых, как «Серебряное копытце», «Две ящерки», «Золотой волос», до менее известных потеряли в представлениях читателей своего создателя. Впрочем, возможно, Павлу Петровичу это бы и понравилось…

Автор: Вальков Александр Сергеевич,

ведущий библиотекарь МГОУНБ